Дорога к себе. Начало пути (СИ) - Страница 53

Мое сердце ухнуло куда-то вниз и там осело, дабы спрятаться от чувства вины и… Да какой там вины? Меня на части разрывало от всей этой ситуации. И в тоже время я искренне обрадовалась такой цене, мне бы не хватило на билет, значит, не было смысла…

— Даю сорок, — раздалось позади, из-за чего я испуганно вздрогнула, — и ты сможешь уехать в Палаван, — продолжил капитан «Ангины», поглаживая смирную Махаон по спине. — Тебе ведь туда надо?

Мне было ровным счетом наплевать, откуда он это знал, только вот сумма, которую капитан предложил, подходила идеально.

Я в панике посмотрела на кобылу, не желая идти у нее на поводу, но глаза ее говорили «соглашайся». Хотелось закричать от отчаяния и злости, я не понимала, чего она-то меня толкает на эту поездку. Зачем ей это? Что в нее вселилось, черт возьми?! И все-таки, что-то твердило во мне, что я должна ехать. Может, обида на кобылу за ее действия, а может…

Внутри звучал голос, как будто…

Бабушка? Готова поклясться, что только что почувствовала ее теплую ладонь у себя на плече. Какого?.. Быть того не могло. Но почему я?..

Если подумать, в реальной жизни мы говорили о ней с Мишкой и Андреем, можно предположить, что это был глюк моего истерзанного сознания. И все-таки…

С дрожью в руке положила себе на плечо ладонь, проверяя на всякий случай. Конечно, ничего не обнаружила. Только в груди все еще громко бахало сердце, а я в сильнее захотела уехать в этот долбанный город под названием Палаван. Но зачем мне туда? И почему Махаон ведет себя так странно?!

— Ну же, — поторопил капитан, потряхивая еще одним мешочком с монетами. Он заодно с ней? Ему-то что, смотаю я отсюда или нет. — Бери, — настойчиво прошипел мужчина, сам схватил мою дрожащую правую руку и вложил деньги.

После чего, осторожно погладив уже не мою Махаон по носу, мужчина улыбнулся, довольный своей покупкой, взял лошадь под узды и потянул за собой. А та, не оборачиваясь, потопала следом.

Я не знала, что делать (позвать, кинуться за ней, выкупить ее или приложить капитана по голове его же мешочком с деньгами), совершенно не понимая, как все это вообще случилось, почему даже Махаон меня бросила.

И все-таки вместо этого я заставила себя отвернуться и медленно пойти к кассе, пошатываясь от усталости и явственно осознавая, что я обязана уплыть из этого места хотя бы потому, что здесь и правда вскоре могла начаться война, а я не желала еще больше погрязать во всех этих гвадаарских разборках.

В ответ на содеянное в сердце стал разрастаться тяжелый, острый, мучительный комок грусти, мешающий свободно дышать. Я сморгнула выбившуюся наружу слезинку, высыпала бордовые монеты на прилавок и тяжело вздохнула.

В окошке вновь появилась та самая физиономия с усами. Удивленная тетка сгребла монеты, на секунду исчезла, затем, хмыкнув, протянула билет и сдачу. Не вымолвив ни слова, я взяла деньги и гладкий прямоугольник, после чего двинулась к «Победе» с желтыми парусами.

Ноги пока что слушались, хоть и сгибались сами по себе в коленях, меня качало из стороны в сторону. На автомате сунула недоверчиво глядящему на меня мужику у трапа билет. Наверное, подумал, что я под шафе. Поднялась на верхнюю палубу фрегата, частично забитую такими же пассажирами как я, и там устало уселась на какую-то неудобную деревянную лавку, своими прутьями передавившую мне пятую точку.

Уже здесь, прижавшись к стене плотнее и поджав дрожащие колени к груди, я обняла свою падающую голову, одолеваемую новым приступом мигрени, и только тогда тихо заплакала.

***

Зэндаар, дом Моховых

От Михаила Мохова

Чертовщина какая-то. Вот серьезно. И от начала до конца! Сперва Женька со своими губой и зубом, потом странная авария в школе, теперь бред какой-то ей снится… А что еще хуже – отец свалил в командировку внеплановую, у матери на работе какая-то неразбериха с документами: что-то там потерялось, и они там всем магазином это ищут из-за нагрянувшей проверки. Вот какого?..

― Ты кофе сделал?

Тц!.. У меня аж ложка выпрыгнула из кружки.

― Сделал, ― недовольно буркнул я, чувствуя, что скоро вырублюсь. Так я хотя бы поспал немного, представляю, каково Андрюхе.

Пошатываясь, он подошел к столу, взял одну из кружек, сделал глоток и облегченно выдохнул: «Жить можно», после чего потопал обратно в комнату. Последовав его примеру, двинулся с кружкой туда же.

Прошло уже около… не знаю, двадцати часов где-то с тех пор, как Андрей усыпил Женьку. Мы много чего от нее услышали, правда, никаких имен и названий, но описание людей, местности, даже кораблей были вполне приличными. Только, не могла она сейчас там находиться, и все ее рассказы…

— Почему всё какими-то обрывками? — спросил я друга, снова внимательно наблюдающего за мирно спящей Женькой. — И почему она так долго молчит? ― Это меня беспокоило сильнее всего. Дрыхнет уже столько времени, а теперь еще и затихла.

Андрей бросил на меня виноватый взгляд, облизнул разбитую и после горячего кофе, видать, защипавшую губу – сестра постаралась, когда начала брыкаться из-за того, что там этот ее безумный спутник творить всякое начал, а горе-врач решил ее успокоить – и тяжело вздохнул.

— Я прежде не сталкивался с таким, — честно ответил он. — Такое на моей практике впервые.

— Да ты вообще ни с чем не сталкивался! — взбеленился я, теряя терпение. — Ты еще учишься!

— Это так, — не стал спорить Андрей, поставил кружку на тумбочку, поднялся на ноги, чтобы еще чуток размяться, и вышел из спальни в зал. — У твоей сестры защита от моего вмешательства, — продолжил он оттуда, измеряя комнату шагами, — поэтому я не могу заставить ее описать все, что сейчас происходит в ее сознании. — Резко остановился и с опаской взглянул на меня. — Но разве не хватит того, что она уже сказала? Ты ведь знаешь, о чем она говорит, верно?